Является ли проституция по своей сути эксплуатацией? Или все-таки можно создать условия максимальной свободы и равенства для всех, кто с ней связан?
Западные страны борются с этим вопросом в течение многих лет. Всем известно, что занятие проституцией, когда оно не регулируется властями, опасно для секс-тружениц, и в то же время в каждой стране существуют разногласия по поводу того, реформировать ли отрасль, или же полностью избавиться от нее.
В попытке реформы, некоторые страны Европы узаконили практику и теперь пытаются узаконить проституцию как профессию. В 2001 году Германия приняла постановление о выдаче работникам секс-индустрии мандатов, которые приравнивают их профессию к любым другим, что, в свою очередь, позволяет подавать в суд по финансовым спорам, иметь полный доступ к медицинским услугам и страхованию, получать пенсию и пособия. Но даже по прошествии 14 лет Германия все еще не избавилась от проблем. Публичные дома процветают, но поток секс-тружениц привел к сокращению заработной платы и, как следствие, понижению стандарта качества в отрасли. Кроме того, в стране с 2013 года активно обсуждается тревожный закон о субсидиях для сутенеров, который немецкий журнал Der Spiegel успел назвать «благим намерением».
Некоторые страны Северной Европы во главе со Швецией в рамках борьбы с проституцией решили пойти нетрадиционным путем. За два года до того, как Германия избавилась от криминализации отрасли, Швеция создала парадигму, в которой продажа секс-услуг не считается преступлением, а покупка — наоборот. Эта модель декриминализации породила несколько впечатляющих результатов по снижению количества случаев торговли представительницами древнейшей профессии, но в итоге и она не оказалась идеальной.
За полтора десятилетия с момента вступления в силу Закона о покупке сексуальных услуг, проституция и сутенерство в Швеции резко пошли на убыль. По данным Министерства юстиции, количество жриц любви в стране за 15 лет сократилось вдвое, чему в немалой степени поспособствовали и возросшие цены на услуги, которые на текущую дату оцениваются как самые высокие в Европе. Опасения, что закон приведет к росту насилия в отношении работников секс-индустрии полностью развеял правительственный доклад 2010 года, согласно которому ни одного подобного случая зафиксировано не было.
«Скандинавская модель — это не просто закон. Это комплексная модель. Она включает в себя благосостояние государства, программы для выхода работников из отрасли, переподготовку сотрудников полиции, которые понимают, что в проституции женщины являются жертвами, а не преступницами, и обратную связь с общественностью».
Меган Мерфи, автор исследования международных законов о проституции
После успеха Швеции в борьбе с проституцией и сутенерством, через 10 лет подобную модель переняли Норвегия и Исландия.
Обоснование: современный взгляд Швеции на занятие проституцией коренится в феминистской точке зрения на причины ее возникновения в обществе, а именно на то, что существование этого социального явления является продуктом гендерного неравенства.
в 70-х годах прошлого столетия в Швеции была проделана новаторская для своего времени работа: опрос представителей секс-индустрии. Полученные сведения помогли авторам амбициозного исследования выйти за рамки табу и сосредоточиться на реалиях социальной динамики проституции, а также взглянуть на проблему под новым углом.
«Вместо того, чтобы подходить к проституции как к проблеме морального разложения общества, что традиционно считалось в прошлом, исследователи, правозащитники, социальные работники и представители секс-индустрии перешли на диалог, который в итоге сосредоточился вокруг проблемы социального неравенства».
Из статьи Мегана Мерфи в журнале Herizons (2014 год)
Как бы догматически не звучало обоснование проституции как явления, и как бы долго сторонники шведской модели не рассуждали об абстрактных принципах, эмпирическая реальность везде одинакова: большинство представителей секс-индустрии, хотя и происходят из неблагополучных семей, вовсе не желают оставаться заложниками своей ситуации. «В ходе одного из исследований прояснилось, что до 89% продажных женщин хотят расстаться со своим нелицеприятным видом заработка, но с оговоркой, если им предоставится шанс устроиться на хорошую работу, а две трети опрошенных заявили, что испытывают симптомы посттравматического стресса, сравнимого с фобиями ветеранов войны во Вьетнаме или жертв пыток и изнасилований», — отмечает кандидат в доктора философии Стокгольмского университета Макс Уолтмен. — «Несмотря на благородные намерения, легализация проституции, как правило, приводит к росту торговли людьми».
«Скандинавская модель это больше, чем просто изменение законодательства. Это в первую очередь идея. Идея изменения культуры общества. Скандинавская модель и ее сторонники прямо говорят: мужчины не имеют права пользоваться телами женщин, даже если они платят за это».
Меган Мерфи
Критика: шведский опыт искоренения проституции не является непререкаемым, и имеет немало противников, которые утверждают, что в обществе, где секс-работники находятся под защитой закона, им приходится сталкиваться с еще более неразрешимыми ситуациями. Несмотря на то, что система правосудия Швеции гарантирует защиту от уголовного преследования жрицам любви, отношения последних с полицией и местными властями часто чреваты возникновением тупиковых ситуаций, таких как невозможность оформить опекунство над ребенком.
Пай Якобсон, национальный координатор «Альянса Розы», организации работников эротической и секс-индустрии, считает, что эксплуатация представителей древнейшей профессии не является чем-то уникальным, свойственным только этой отрасли:
«Здесь, в Швеции они называют это победой феминизма, но мы то знаем, что далеко не все наши женщины имеют право распоряжаться собственным телом».
Кампания Якобсон против текущей скандинавской модели призывает граждан убедиться, что закон на самом деле не столь эффективен, как кажется на первый взгляд. Продажный секс все глубже уходит в подполье, и, чтобы заработать в сфере сексуальных услуг, женщинам приходится расставаться со своими правами.
Вера Швеции в то, что проституция является следствием самой жесткой формы патриархата, породила своего рода патернализм о модифицировании полов: мужчины отвечают за свои деяния, в то время как женщины могут об этом не беспокоиться. Это сводит на нет равноправие сторон при обмене секса на деньги. Вездесущность насилия и торговли людьми на рынке сексуальных услуг является стопроцентным индикатором сложившейся непростой ситуации, и пока еще не ясно, какой сценарий подходит для нее лучше всего.
